Подождите...
Загрузка...

Адвокатское бюро Адвокатской палаты Рязанской области

390000, г. Рязань,
ул. Почтовая, д. 57 оф.8

Посмотреть на карте

По результатам ознакомления с проектом нового Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (законопроект № 957581-6) можно отметить, что в представленном документе отчетливо прослеживается общий законодательный тренд последних лет – ужесточение законодательства.

Данная тревожная тенденция отмечается в существенном увеличении количества составов правонарушений, в расширении перечня административных наказаний и повышении их тяжести, увеличении сроков давности привлечения к ответственности, наделении новыми процессуальными полномочиям должностных лиц органов административной юрисдикции, введении новых обеспечительных мер (в частности, приостановление операций по счетам в банке), существенном затруднении порядка обжалования постановлений и т.д.

Несомненно, законопроект содержит преимущественно положительные новеллы, отвечающие современным требованиям к правовой регламентации административной ответственности в условиях сложившихся социально-экономических и политических условий, а также обеспечивающие регулирование ранее не отраженных в действующем КоАП вопросов.

Однако в целом проект нового Кодекса создаёт впечатление недоработанной компиляции, вобравшей в себя не всегда корреспондирующие друг к другу нормы из различных законодательных актов – действующего КоАП России и иных процессуальных кодексов.

Поскольку разработчики проекта закона снова пошли по пути объединения правовых норм, регулирующих административную ответственность за правонарушения, а также порядок привлечения к ней, в единый Кодекс (по действующему образцу), в законопроекте чётко не разграничены принципы материального и процессуального права.

Значительной доработки требует терминологическая и понятийная составляющая законопроекта. Так, в новом Кодексе предлагается использовать ряд заимствованных из других отраслей права понятий, однако их содержание применительно к административным правоотношениям в документе не раскрывается (например, «выступление в прениях», «систематическое нарушение», «заявление о фальсификации доказательств», «внепроцессуальное обращение», «поддержание обвинения», «трансляция», «статус юридического лица» и др.). Использование термина «менее значительные» при категоризации административных правонарушений представляется архаизмом, заимствованным из ранее действующего уголовного кодекса («менее тяжкие преступления»). Также в проекте встречаются недопустимые для процессуального закона оценочные категории (например, «срок, достаточный для подготовки»).

Симптоматичным можно назвать установление фактического иммунитета государственных органов и чиновников в погонах от административной ответственности – предложенные в законопроекте нормы, освобождающие от административной ответственности органы власти, казенные учреждения и ряд должностных лиц (несущих только дисциплинарную ответственность), в предпринимательском сообществе вызывают исключительно негативное отношение, а также вступают в противоречие в принципом равенства лиц перед законом независимо от своего должностного положения.

Ряд формулировок, касающихся привлечения к ответственности, не соответствует принципу правовой определённости: например, правило, согласно которому «предупреждение может назначаться за впервые совершенные административные правонарушения», допускает различные толкования и не гарантирует применение данной меры наказания за первое нарушение закона.

Содержание такого наказания, как дисквалификация, неопределённо расширено: теперь суд вправе запретить заниматься оказанием «профессиональных услуг», дисквалифицировав работников, не являющихся должностными лицами. О каких именно услугах идёт речь, законопроект не уточняет. При этом суд свободен в определении перечня должностей, которые не сможет занимать привлеченный к ответственности гражданин.

Статьи, названия которых посвящены ликвидации юридических лиц и прекращению деятельности индивидуальных предпринимателей, не содержат вообще никаких мер, касающихся ИП.

Проект Кодекса по-прежнему закрепляет обязательность немедленного рассмотрения ходатайств по делу об административном правонарушении, однако не устанавливает никаких последствий нарушения должностным лицом, ведущим производство по делу, данного правила. Вместе с тем, данное нарушение процесса является одним из самых распространенных.

Должностные лица наделяются правом признавать доказательства недопустимыми по собственной инициативе. При этом процедура такого признания в Кодексе не определена, в связи с чем интересы лица, в отношении которого ведётся административное производство, поставлены в зависимость от усмотрения инспектора.

Разработчики законопроекта не отказались и от традиционно бюрократического подхода к копиям документов – в Кодексе предусматривается возможность использования доказательств в подлиннике либо «в форме надлежащим образом заверенной копии». При этом, какую копию считать надлежащей, законопроект не определяет и оставляет инспектору широкую свободу для усмотрения. То же самое замечание касается и «надлежащим образом заверенного перевода на русский язык».

Регулируя вопросы экспертизы, разработчики, к сожалению, не предусмотрели правила, согласно которому экспертом не может быть лицо, находящееся в служебных отношениях с тем органом власти, который осуществляет производство по делу. Отсутствие данного требования на практике допускает поручение проведения исследований ведомственным специалистам (например, из системы органов внутренних дел, таможенных органов и др.) с абсолютно управляемыми и предсказуемыми выводами по делу.

Законопроект, с одной стороны исходит из презумпции невиновности и возлагает бремя доказывания по административным делам на органы власти, но при этом предусматривает, например, возможность привода представителя юридического лица на рассмотрение дела.

Проект нового Кодекса сохранил в себе норму о такой обеспечительной мере, как изъятие вещей и документов, обнаруженных в ходе осмотра помещений коммерческих компаний, по своей сути представляющую собой обыск и выемку, проводимые в упрощённой (по сравнению с предусмотренной УПК РФ) процедуре. Категории нарушений (степень их значительности), по которым возможен данный «административный обыск», в законопроекте не определены.

Оговорка об определении стоимости изъятых вещей по их таможенной стоимости (при общем правиле о рыночной оценке предметов) почему-то распространяется только на физических лиц, перемещающих через границу товары для личного пользования. Причины, по которым стоимость предмета аналогичного правонарушения, но совершенного в ходе коммерческой деятельности, будет рассчитываться именно по внутреннему рынку (соответственно, с ужесточением ответственности хозяйствующих субъектов), законодатель не раскрывает, опять же уклоняясь от принципа равенства перед законом.

Законопроект предусмотрел возможность ареста имущества и денежных средств на банковских счетах, налагаемого судом, а также приостановления операций по счетам в банке, применяемого должностным лицом либо прокурором по ряду составов правонарушений (самостоятельная обеспечительная мера). В последнем случае закон обязывает банк сообщить инспектору, принявшему решение о приостановке операций, сведения об остатках денег на счете лица, привлекаемого к ответственности. Другими словами, должностные лица во внесудебном порядке получают доступ к банковской тайне.

Декларируя состязательность административного процесса и равноправие сторон при рассмотрении дела, Кодекс вообще не предусматривает именно «сторон» дела об административном правонарушении. Из новых положений, регулирующих рассмотрение дела, следует, что в некоторых случаях позицию «обвиняющей стороны» занимает должностное лицо (или административная комиссия), рассматривающее дело, либо суд (арбитражный суд).

Относительно рассмотрения дел должностными лицами крайне желательным было бы указание в законе на наличие высшего юридического образования в качестве обязательного квалификационного требования к чиновникам, уполномоченным на привлечение к ответственности.

Относительно судебного порядка рассмотрения, нельзя не отметить нормы, согласно которым суд сам оглашает протокол (то есть, по сути, судебный процесс начинается с того, что судья сразу излагает утверждение о совершении лицом правонарушения). Другими словами, именно суд предъявляет «административное обвинение».

Арбитражный суд теперь сможет вернуть протокол об административном правонарушении для пересоставления. Действующий АПК РФ такой возможности не содержит, а в случае выявления процессуальных нарушений, допущенных в ходе расследования, суд может отказать в привлечении лица к ответственности. Данный подход для рассмотрения правонарушений в экономической сфере является уже устоявшимся и, с одной стороны, обеспечивающим права и законные интересы лиц, привлекаемых к ответственности, а с другой – дисциплинирующим работу органов административной юрисдикции.

Предлагаемая же разработчиками законопроекта роль суда в рассмотрении административных дел носит явно обвинительный уклон и нарушает баланс прав и интересов привлекающих и привлекаемых к ответственности субъектов.

Концептуальной ошибкой следует признать предусмотренную законопроектом возможность сбора доказательств виновности лица уже после составления протокола об административном правонарушении и передачи дела на рассмотрение. Другими словами, суд вправе дополнять дело по собственной инициативе, а «неполнота материалов, которая не может быть восполнена при рассмотрении дела», может явиться основанием для возращения материалов в административный орган на доработку.

Представляется, что принцип состязательности должен подразумевать невозможность для суда восполнять недостатки работы административных органов. Следовательно, при недостаточности доказательств по делу административное преследование должно немедленно прекращаться (в форме отказа в привлечении к ответственности либо отмены уже вынесенного постановления).

Второй критической новеллой является вводимая законопроектом обязательность досудебного обжалования вынесенного постановления по властной вертикали – серьезнейший административный барьер в реализации прав и законных интересов лица, привлеченного к ответственности.

Не секрет, что работа органов исполнительной власти кроме нормативных правовых актов жестко урегулирована различными внутренними приказами, положениями и инструкциями, далеко не последнее место среди которых занимают ведомственные планы работы, установленные показатели эффективности, а также отчетность по ним. Поэтому в подавляющем большинстве случаев результат «вертикального» административного обжалования зависит не от законности вынесенного постановления и качества юридической подготовки, а от необходимости выполнения показателя по постановлениям и штрафам органом власти.

Ограничение на законодательном уровне доступа к правосудию отвечает лишь цели уменьшения нагрузки судей, однако полностью игнорирует права и законные интересы субъектов такого обжалования.

Описывая сроки оспаривания постановления, законопроект игнорирует действующее арбитражное процессуальное регулирование и использует исчисление срока на обжалование в сутках (а не рабочих днях). При этом вопрос о восстановлении пропущенного срока рассматривается уполномоченным лицом без участия обратившегося лица, что опять же исключает возможность доказывания последним уважительности причин пропуска либо соблюдения срока подачи, а также входит в противоречие со сложившейся арбитражной практикой по административным правонарушениям в сфере экономической деятельности (сейчас арбитражные суды рассматривают вопросы соблюдения сроков обжалования непосредственно в судебном заседании, а пропуск срока без уважительной причины является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении жалобы).

По замыслу разработчиков, арбитражный суд должен будет самостоятельно извещать участников процесса о принесенных жалобах и протестах (по аналогии с действующим порядком работы судов общей юрисдикции). Однако данные нормы наверняка ещё получат свою корректировку после получения отзывов на законопроект от арбитражного сообщества.

Указывая на нарушения процессуальных требований как на основание для отмены постановления, законопроект лишь определяет, что такие нарушения должны являться существенными, однако далее не конкретизирует приведенное основание.

Недостаточность одной только оценочной категории обусловлена разными подходами судов общей юрисдикции и арбитражей к соблюдению процессуальной дисциплины органами власти: при тех процессуальных нарушениях, при которых арбитражный суд прекратил бы дело, суд общей юрисдикции зачастую выносит решение не в пользу лица, привлекаемого к ответственности. Поэтому разработчикам следовало бы дать более четкие ориентиры в определении существенности допущенных процессуальных нарушений, влекущих отмену постановления: например, ненадлежащее уведомление о составлении протокола, о проведении экспертизы, о рассмотрении дела и др.
В завершение необходимо отметить, что потребность в обновлении закона, регулирующего административную ответственность в России, объективно существует, и представленная кодификация в целом является качественной основой для доработки в рамках парламентских процедур. Но дальнейшая работа над законопроектом должна обязательно учитывать не только позиции власти, но и мнение предпринимательского, а также профессионального юридического сообщества.

Март 2024
ПН ВТ СР ЧТ ПТ СБ ВС
26 27 28 29 1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

Оставьте свой телефон и мы перезвоним Вам!


Как к Вам обращаться? *

Контактный телефон *

Дополнительная информация

Опишите коротко вопрос: